История пельплиньских цистерцианцев начинается в 1258 г., в находящейся неподалеку деревне Погудке. Именно туда любишевско-тчевский князь Самбор II перевел монахов из Бад-Доберана в Мекленбурге. Только в 1274 г. его племянник, князь гданьский, а со временем и всего Поморья, Мстивой II, передал монахам деревню Пельплин вместе с прилегающими к ней землями. Через два года после этого цистерцианцы под предводительством аббата Вернера перенеслись на другое место, увидев на излучине реки Вежицы идеальное для себя место.
Прежде чем начать возведение стен, всю территорию нужно было ценой огромных усилий подготовить для строительства. Место было болотистое и заросшее лесами, а земля требовала сначала осушения и выжигания. Подготовка длилась 20 лет и только около 1300 года начались собственно строительные работы. Все это предприятие требовало также организации ряда ремесленных и производственных мастерских (таких как лесопилки, печи для обжига кирпича), что вело к существенному для региона экономическому оживлению. Цистерцианцы были мастерами мелиорации и ирригации – на протяжении двух веков для расположения своих святынь они искали места безлюдные и дикие, которые трудом собственных рук приспосабливали для жизни, строительства и земледелия. Даже название их первого монастыря, Сито, на латинском Cistertium, происходит (по версии некоторых исследователей) от латинского слова cisterna, что как раз значит «подтопленные территории». Так что монахи принесли с собой конкретные практические знания (напр. сельскохозяйственные, касающиеся земледелия, производства вин, разведения скота и карпов) и новые технологии (как минимум строительные), которые, нанимая местное население или принимая конверзов и новых братьев, распространяли на территориях, на которых поселились. К тому же, по причине обязанности аббата данного монастыря-филиала посещать его материнский монастырь, знания их постоянно и относительно быстро обновлялись. Поэтому также рыцари и властители сами были заинтересованы в их появлении на своих землях. Трудно переоценить их роль в цивилизационном прогрессе.
Весь комплекс, костел, монастырь и сопровождающие их здания, был заранее тщательно запланирован. Его возводили поэтапно и долго, но последовательно. Цистерцианцы, следуя своим правилам, запроектировали главную часть комплекса в форме квадрата – к ориентированному, т.е. обращенному алтарем на восток, костелу примыкают с юга монастырские постройки. Их три крыла вместе со святыней образуют внутренний двор, т.е. вертоград, наиважнейший и наиболее символический из садов в монастырских садах. Каждое крыло на низшем уровне имеет клуатры, т.е. коридоры, которые в одной из своих более длинных сторон открываются стрельчатыми окнами на вертоград. Северные клуатры прилегают непосредственно к святыне, в то время как над тремя остальными поднимаются высшие уровни, в которых находились все необходимые монахам помещения. Восточное крыло появилось первым, поглощая построенный здесь раньше ораторий (первоначально место молитвы). Он предназначался для братьев и вмещал в себя ризницу, здание капитула (место собраний капитула, которое раньше было упомянутым уже ораторием), парлаторий (переговорную), калифакторий (обогреваемое помещение), карцер (келью для заключений) и предпогребальную часовню. Над ними находились дормитории (спальни). Западное крыло (сегодня Collegium Marianum) было домом конверзов., т.е. светских братьев, которые, хоть и находились в монастыре, вместо обета давали только обещание послушания, чистоты и бедности; собранию служили ремеслом, выполняя работы согласно своей профессии (в качестве садовника, сапожника, медика или каменщика). Южное крыло было построено последним. В нем находились кухня и трапезная (столовая), оно было также соединено переходом с данскером, т.е. находящейся за монастырскими стенами выступающей башейю, под которой пустили хозяйственно-санитарный канал, бегущий от Вежицы. К этой части прилегал также новициат (сегодня часовня св. Барбары) и инфимерия (лазарет, выполняющий также функции приюта для старых и убогих). В то время как северные клуатры, в месте соединения с восточными имеющие проход между монастырем и костелом, с самого начала были запроектированы как упирающиеся в здание базилики, в ее правый неф. В них были лавки, предназначенные для отдыха, а возникли они, как и южное крыло, на последнем этапе стройки.
Весь комплекс однако состоял из значительно большего числа построек. На восточной стороне монастыря была построена «часовня перед воротами», небольшой костел для конверзов и светских людей (сегодня Божьего Тела). С южной стороны был заложен, пересеченный Вежицей с двумя в этом месте мостами, монастырский сад, также окруженный стеной. В свою очередь на западной стороне возникли, образуя собственный внутренний двор, хозяйственные здания, такие как пивоварня, мельница и амбар. Тут также находился дом с воротами (сегодняшний Туристический информационный центр епархии), через который можно было перебраться за стены, чтобы войти на примонастырские территории.
Конечно, самым важным объектом каждого конвента является его святыня – в случае польских цистерцианцев расположенная чаще всего в северной части комплекса. Возведение пельплиньской началось вместе со строительством монастырских стен в начале XIV в. Базилика была запланирована с 11 пролетами, 3 нефами в форме латинского креста. Стройка длилась следующие 250 лет, а ее результатом является одно из самых выдающихся достижений кирпичной готики.
В течение следующих веков аббатство развивалось и разрасталось. Хотя катастрофы и случались (взять хотя бы наибольшую, т.е. наезд гуситов, чешских схизматиков, в 1433 г., которые опустошили тогда также другой цистерцианский монастырь – в Оливе), но кажется, судьба милостиво обошлась со здешним собранием. Например, польско-тевтонская война 1410 – 1411 лет совсем обошла стороной аббатство, в свою очередь во время тринадцатилетней войны (1454 – 66) только двукратно сожгли хозяйственные постройки, причем один раз это совершили польские войска, за что цистерцианцы получили в 1479 г. компенсацию от короля Казимира. Только в XVI в., одновременно с распространением протестантизма среди поморской знати, начинает доходить до насильственных действий, которые заставляют цистерцианцев искать помощи у короля (убийство приора монастыря в Картузах в 1524 г, попытка ликвидации пельплиньского и оливского монастырей в 1525 г.). Сигизмунд Старый берет собрание под опеку, однако это имеет свою цену: с этих пор польские короли назначают аббатов, которые часто даже не были монахами, а иногда были просто светскими людьми. Это имело плачевные последствия для дисциплины, расслабление которой длилось уже, впрочем, долгое время – монахи, вместо того, чтобы лично работать на поле (согласно с принятым от св. Бенедикта девизом ora et labora – «молись и работай»), использовали с этой целью конверзов и наемных работников. В 1557 г. умирает последний свободно выбранный аббат (и первый поляк, исполняющий и эту функцию), Шимон из Познани, а после него по воле Сигизмунда Августа аббатство принимает светский дворянин, Станислав Желиславский. Собрание уже почти ничем не напоминало сообщества строгих аскетов и простых отшельников из мечт св. Роберта и св. Бернарда. Не намного лучше оказался следующий аббат, Леонард Рембовский I, о котором летописец пишет, что он не знал ни дисциплины, ни духовных дел. Проблемы множатся – как, например, судебные процессы с семьей другого навязанного аббата (Феликса Коса), которая после его смерти предъявила претензии на монастырское имущество).
Тем не менее ситуация со временем выправляется. Монастырь снова начинает развиваться, главным образом благодаря фондам возвращающейся к католицизму поморской знати. Во времена аббата Миколая Костки (1592-1610) возникает много новых построек, напр. больница, спальни, малая трапезная. Упомянутый уже Феликс Кокс (1610 –1618) финансирует сталлы, лавки в северном клуатре, освящаются следующие три алтаря. После него монастырское сообщество дождалось, наверное, одного из самых выдающихся аббатов нового времени – Леонарда II Рембовского (1618 – 1649), цистерцианца из монастыря в Оливе, который, помня опыт судов монастыря с семьей Коса, правление начинает со слов: «Ничего не вносит и после его смерти никто ничего требовать не может». Продолжаются различные строительные работы, в том числе были увенчаны шпилями башни в углах главного нефа (1640). Прежде всего однако аббат продолжает украшать внутреннее убранство базилики новыми произведениями сакрального искусства, придавая ему окончательный, барочный, характер. Появляется среди прочего мариацкий алтарь для народа, а также главный алтарь, самый большой в Польше (25 м, для сравнения, алтарь Фейта Штоса в краковском Мариацком костеле – 11 м). Происходят также важные события – монастырь посещают короли Зигмунт III (1622) и Владислав IV (1633).
В 1626 г. во время войны с Пруссией Пельплин был занят шведским войском, а вместе с ним в аббатство прибыл король Карл Густав. Конвент достаточно сильно почувствовал на себе войну со Швецией. Он должен был платить контрибуцию и содержать очередные базирующиеся поблизости армии. Несмотря на это, аббатство далее функционировало и расширялось. В 1651 г. появился дом для гостей, вероятно, в том же самом году дом аббата. Скорее всего именно тогда перед ним были разбиты барочные сады с геометрической композицией, виднеющиеся на панораме XVIII в. Об успешности собрания в течение всего следующего века свидетельствует далее улучшающееся внутренне убранство базилики, в котором постоянно прибывает произведений искусства.
Только I раздел Польши в 1772 г. означает вхождение цистерцианского аббатства в последний, регрессирующий, период его функционирования в Пельплине. Прусский король начал войну с пропольскими монастырями в Поморье и Великой Польше, а ее первым этапом была секуляризация их имущества. Происходила германизация окрестных территорий, а в 1810 г. было запрещено принимать новых новициев. Последний удар пришелся на 1823 г. – тогда произошла окончательная ликвидация аббатства. Скорее всего, исторический монастырский комплекс ожидала бы судьба, похожая на судьбу находившегося в Морском Букове. К счастью, папа Пиус VII двумя годами ранее объединил Хелминьское аббатство с Поморским архидиаканатом, а каноники новым домом выбрали именно Пельплин. 3 августа 1824 г. приехал сюда хельминьский епископ.
Решение это оказалось очень плодотворным – благодаря нему весь исторический комплекс был спасен от превращения в руины и постцистерцианский комплекс сохранился до наших дней практически в неизменном стане.
Ремонты продолжались дальше – в 40-х годах костел переустраивается для выполнения новой, кафедральной, функции, а к концу XIX в. проходит процесс возвращения его первоначального, сурового, облика. Старым постройкам находили новое применение, а новые строились, и весь монастырь, хоть и совершенно иначе, функционировал дальше. Характеристичным для этого периода было строительство Дворца епископа (1838 г.) на территории средневековых мещанских садов вокруг рыбного пруда и закладывание вокруг него барочных садов (во французском стиле).
Одновременно с этим следующие епископы старались поддерживать ранг культурного центра, которым на протяжении веков было цистерцианское аббатство. На месте, на котором с XV, а возможно, и XIV в., функционировал фольварк Мачеево, был построен существующий до сих пор комплекс канонии.
Почти в то же время над старой корчмой был надстроен один этаж, в котором организовали кафедральную школу, вскоре замененную на Collegium Marianum. Уже после I мировой войны, когда Пельплин снова стал частью возродившейся Польши, епископ Станислав Оконевский продолжил эти начинания, основав и расширив коллекции Архива и Музея епархии, самым ценным экспонатом которого является единственный в Польше экземпляр Библии Гутенберга.
Написано на основе:
- W. Pytlik, K. Szroeder-Dowjat, Przewodnik ilustrowany Pelplin, Wyd. Foto Liner, Warszawa 2015
- Dawne Opactwo Cysterskie w Pelplinie, Towarzystwo Przyjaciół Zabytków Pelplina, интернет-публ, 2015
